Материал Хелен Хиллз, профессора истории искусств из Йоркского университета (Англия). Часть первая здесь, вторая – здесь.
Гладкое, блестящее, великолепное и ценное серебро было материалом для повторного использования и преобразования. Податливое, мягкое, готовое к использованию, эта субстанция, из которой уже были созданы другие предметы; его передавали, переделывали, трансформировали, расплавляли, а также оно служило в качестве средства обмена и меры стоимости. Стоимость монет основывалась на металле, из которого они были созданы, а не исходя из монетного двора; серебро можно было проверить на чистоту, а медь – нет. Цены устанавливались в серебре. Испанские реалы были украшены портретами испанских правителей и гербом империи (Геркулесовы столбы). Эти монеты были в обращении почти по всему миру.
Серебро – это материал, который мог менять формы, из которого можно было делать какие угодно предметы сколько угодно раз. Серебро выражало саму стоимость в монетах, представляло собой прибыль, и было самой подвижной формой денег. В нем заключались способности превращать один материал в другой, пересекать континенты и культуры, переходить из одной формы в другую, обменивать землю на небеса и обратно.
Серебро постоянно меняется в своем материале и цвете, в самом веществе и на поверхности. Серебро без особых усилий преодолевает границы между светским и священным, человеческим и божественным. Серебро играло важную роль в религиозных делах, пробировке, экспериментах, очищении и святости посредством своей яркости, блеску и способности отражать свет. Серебро было материалом, из которого в основном и создавались чаши, дароносицы, блюда, а также другие священные и литургические предметы, включая дискосы (в Православной церкви и в Католических церквях византийского обряда один из литургических сосудов), судки, кресты, подсвечники, посохи и кадильницы.
Священные сосуды из серебра соединяли в себе духовные и материальные преобразования пресуществления в Мессе. В таинствах церкви серебро служило мостиком, соединяющим человека и Бога, грех и благодать: «сия чаша есть Новый Завет в Моей крови, которая за вас проливается» (Лк. 22:20). Верующий пьет кровь Христа, а серебро передает Бога человеку, транслирует Его воплощение. Именно серебро связывает священное и материальное, позволяя осуществиться обмену между ними.
В форме ex-voti (обетное подношение святому или божеству, сделанное во исполнение обета, в благодарность или преданность) серебро служило в качестве подтверждения обета и убеждений.
На могилах святых с годами накапливались горы серебряных ex-voti, а затем их переплавляли и снова использовали в процессе, который описал Жорж Диди-Юберман так: «ex-voti, входящее в цивилизацию [или циркуляцию] в некотором роде приобретал статус объекта заменяемого и подвижного».
Обет святому в форме ex-voto был частью валюты святости, наиболее очевидной в неаполитанском культе мощей. Мощи, кости святых, со времен мученичества св. Поликарпа считались «более драгоценными, чем редкие драгоценные камни и чище чистого золота». Мощи были «сокровищами», которые хранились в сокровищницах, украшенных сокровищами. Дженнаро Луонго пишет о «tesaurizzazione» (тезаврационности) мощей в Неаполе. Более того, город Неаполь был «сокровищницей» с точки зрения мощей-святых-серебра, то есть, одновременно и в экономическом, и в денежном отношении, и в материальном, и в божественном аспектах. Реликварии (хранилища для мощей) в подавляющем большинстве изготавливались из серебра. Серебро притягивает и отражает свет, постоянно оживляя реликвии и отделяя их от мира повседневности. Драгоценное серебро подчеркивает драгоценность реликвий. Серебро, как и святость, подвергается испытаниям, пробировке и сохраняет свои качества. Серебро объединяет реликварий и мощи. Однако серебро при этом все же непосредственно было связано с насилием в контексте испанского колониализма.
Неаполь нуждался в своих святых. Чрезмерно насыщенный излишествами природы, перенаселенный город с чумной гаванью, при этом располагающийся в сейсмически активной зоне, в тени Везувия, - Неаполь явно находился под постоянной угрозой, а во время испанского владычества по политическим причинам мог подвергнуться уничтожению в любой момент. В ответ на эти угрозы возник спрос на необычайное количество святых покровителей для Неаполя на протяжении XVII - п. п. XVIII вв. В конечном итоге, у этого города оказалось больше покровителей, чему у какого-либо города. Часовня Сокровищницы Сан-Дженнаро вмещала образы 32 покровителей к 1731 году, а в настоящее время их количество составляет 51.
Часовня Сокровищницы была переполнена реликвиями и святыми, а также, соответственно, пронизана учреждениями, церквями и монастырскими организациями, которые вкладывались в часовню посредством подношения своих серебряных святых. Все это привело не просто к большому количеству, но к преизбытку, синтезу многообразия, перепроизводству и перенасыщению святыми. Таким образом, «серебризация» испанской монархии распространялась за пределы экономической сферы, с которой серебро изначально было связано, но доходило до самых высот религиозного экстаза. Серебряные святые Часовни Сокровищницы были частью этой сложной сети, пересечения которой определяли суть Неаполя. За исключением бюста-реликвария Сан-Дженнаро, все реликварии Сокровищницы были изготовлены из серебра. Именно серебро придает им динамичный характер. Во время праздничных шествий реликварии становились частью мира, подвижными и текучими, оживляя не только часовню, но и поток серебра из церквей на улицы и обратно в церкви.
Серебряные реликварии расширяли границы часовни, а также участие молящегося, создавая эдакую «механосферу», изменяющуюся сборку, пересекающую институты и категории, светское и святое, биологическое и архитектурное, социальное и экономическое, церковное и обывательское. Таким образом, святые производили часовню с более широким духовным охватом, выходящим за ее границы. Обращение реликвариев делало добродетель вполне осязаемой, и таким образом часовня превращалась в театр добродетели – образцовый мир.
Реликвии изменяют пространство. Их не просто перемещали из одной точки в другую, в этом движении они преобразовывались и становились иными. Возвращаясь в Часовню, каждая реликварная статуя изменяла ее, приобретая мощь, превосходящую человеческую природу. Их движение было изменением пространства, а не просто переходом через него или из одного места в другое. Это можно сравнить с потоками аффинированного серебра, изменяющего Неаполь и изменяющего его отношение к божественному. Серебро – хороший материал для валюты мощей: металл, который ищет другие вещи, очевидный гарант стоимости, находящейся в другом месте, но при этом всегда доступный для обмена. Мощи святых олицетворяют обещание силы Божией воссоздать человеческое тело при воскресении. Подобно тому, как реликвия является обещанием будущего воссоединения плоти и духа, так и серебро, как гладкая поверхность, заменяющая кожу и плоть, функционирует как образ этой материальной аналогии (Христос – тело – воскресение; смерть-тело-серебро-воскресение). В бюстах-реликвариях серебро воплощается, поверхность, кожа и субстанция, занимая место плоти и кожи, сияет костями, которые оно покрывает. Поверхность и тело, останки и искупление перемешаны, становясь метафорой христианской религии. Таким образом, бюсты-релкварии представляют собой нечто большее, чем скульптурные бюсты святых. Они всегда уже находятся в контакте: в них содержатся мощи, а через них формируется контакт с Раем (святыми во славе) и божественной волей. Осязаемое и материальное не сливаются с духовным и прославляемым, но функционируют параллельно.
Согласно христианскому учению о прославленных телах, цепи, привязывающие материю и человеческое тело к разъедающему воздействию времени, сбрасываются через активацию человеческого потенциала, который представляется дремлющим в материальном мире, будучи неотъемлемой его частью. Вопрос тождественности лежал в основе веры в воскресение, поскольку оно зависит от воскресения того же самого человека. «Ни один волос на голове твоей не упадет» (Лк. 21:18). Что представляет собой целостность тела, учитывая его изменяющуюся форму? Что во мне должно воскреснуть, чтобы тело стало мной? Тело ставится под вопрос. Материя относится к кости. Неудивительно поэтому, что реликварии с частями тел продолжают будоражить воображение. Здесь серебро выступает в качестве автономной силы чудесной материальности. Серебряные бюсты-реликварии изображают воплощенное предвкушение, славу преображенного для вечности тела святого, воссоединившегося со своей счастливой душой на земле и на небе. Они показывают нам, что ждет нас. Реликварии представляют собой нечто большее, чем просто изображения святых, они демонстрируют сопричастность серебра и плоти, материи и спасения, части и целого. Добродетельность, атрибут мощей, пронизывает серебряную плоть виртуозно исполненного реликвария. Серебро сближает, отражая лики на коже святого. Резкий свет, скользящий по бюстам, передает что-то мгновенно исчезнувшее, истина которого состоит в исчезновении. Кости, которые можно буквально увидеть; они есть и в то же время не есть святым, представшим перед лицом славы Господней.
Продолжение следует…
Долгожданная новинка 2023 года - новый Золотой червонец «Сеятель» - уже в Золотом Монетном Доме! Спешите приобрести!
